Ангел из Монтевидео - Страница 24

Раздался сухой треск. Это Мария-Изабель вцепилась зубами в жемчужное ожерелье. Она вновь открыла глаза, улыбнулась; напряжение у нее спало, она притянула Малко к себе.

– Я страшная эгоистка, – прошептала она.

Малко уже так возбудился, что его тело среагировало, не заставив себя долго ждать. Мария-Изабель выпустила из рук жемчуг, сняла туфли и последние свои кружева, оставшись в одних черных чулках.

Вытянув во всю длину свое восхитительное тело, она повернулась набок, лицом к зеркалу на стене, чтобы поймать взгляд Малко, лежащего за ее спиной. Тот пододвинулся. Мария-Изабель тут же прижалась к его мускулистому телу. Нейлоновые чулки вызывали удивительное ощущение. Мария-Изабель через зеркало смотрелась в золотистые глаза Малко.

Ее губы еле шевелились.

– Ты знаешь, чего я хочу? – спросила она.

Ее спина настойчиво упиралась в Малко. Он выпустил упругую грудь и ухватил молодую женщину за бедра.

Лежа с открытыми глазами, она прикусила губу и слегка вздохнула – может быть, от боли, – и тут же зеркало отразило лицо Млеющей от наслаждения удовлетворенной женщины.

* * *

Малко смотрел на силуэт женщины на большой круглой кровати. На Марии-Изабель остались только жемчужное ожерелье и черные чулки. Она забавлялась, разглядывая себя во всех зеркалах, особенно в том, что на потолке. Образ утонченного эротизма. Мария-Изабель перевела взгляд на отраженное зеркалом тело Малко.

– Ты очень красивый, когда занимаешься любовью, – заметила она. – Я поглядела на тебя. Ты был похож на фавна.

Под глазами у нее были синяки. Едва утолив страсть Малко, она уже вновь пододвигалась к нему, жаждущая, теплая.

– Ты что, со своим мужем этим не занимаешься?

Мария-Изабель улыбнулась. Лежа на спине, она покусывала жемчуг.

– Редко. У него нет времени. Он гоняется за тупамарос. Вечно носится по горам, по долам. И все же быть замужем за полковником – штука полезная. Когда я хочу отправиться в Пунта-дель-Эсте, обращаюсь в «Объединенные силы». Вертолет там для меня всегда найдется. Пилоты очень любят меня возить. Это куда забавнее, чем охотиться на боевиков.

Малко ничуть не сомневался, что так оно и было. Но эта приятная передышка начинала вызывать у него чувство вины. Раз Фидель Кабреро не подавал признаков жизни, надо вплотную приниматься за монастырь доминиканок. А для этого ему надо действовать через полицейское управление. Малко вовсе не улыбалась перспектива быть отлученным от церкви.

Он привстал на раскуроченной постели.

– Ты куда? – спросила Мария-Изабель.

– У меня уйма дел, – любезно пояснил он. – Ведь ты у меня в программу не входила.

Она нахмурилась.

– Неужели ты меня вот так и оставишь?

По правде говоря, страсти в Малко в эту минуту было не больше, чем в куске холодной телятины. Полковница исчерпала все свои самые тайные резервы... Она поднялась на колени, меряя его насмешливым и в то же время нежным взглядом.

– Возвратившись из крестовых походов, – сказала она, – твои предки, наверное, набрасывались на своих жен, как сумасшедшие.

Она перевернулась на спину, в одно мгновение стянула с себя чулки и протянула руки к Малко.

– Поди попрощайся со мной.

Отказаться было трудно. Теплое тело, тугие бедра приникли к нему, и Малко подумал, что дело, может, сладится еще раз. Мария-Изабель вытянула ноги, подвинула голову, чтобы видеть себя в зеркале на потолке. И прыснула со смеху.

– Увидел бы сейчас нас Хуан, его бы кондрашка хватила. Ведь он по мне сохнет.

Они выделывали на кровати все, что только можно было себе представить. Как будто Мария-Изабель захотела, чтобы с нею у Малко было связано самое удивительное воспоминание в жизни. Каким только способом она ни отдавалась – без всякого удержу, без всякой стыдливости, однако, как правило, не переставая наблюдать за собой в зеркало.

Вуаль, шляпка, цветастый жакет, роскошное белье, туфли валялись по всей комнате. Что же до лица, трудновато ей будет убедить своего супруга, что она пила чай с друзьями...

Видя, что она снова устраивается под ним, Малко нежно промолвил:

– Ну ты и ненасытная!

– Некоторые мои друзья утверждают, что я нимфоманка, вот уж неправда, – проворковала она. – Просто я сама выбираю себе мужчину. Я как только тебя увидела, сразу захотела. У тебя такие золотистые глаза, ты такой элегантный. И ты человек опасный. А я как раз люблю опасных.

Эта мысль словно возбудила ее, она закрыла глаза и еще крепче прижалась к Малко, свернувшись на круглой кровати.

Малко приступил к последнему раунду, когда странный шум заставил его встрепенуться. Мария-Изабель тоже услышала шум и открыла глаза, все еще затуманенные сладострастием.

– Стучат в дверь, – сказала она.

Действительно, в дверь стучали... Стучали все сильнее и сильнее. Малко с Марией-Изабель как-то расхотели продолжать свои любовные игры. Белая полоса обозначилась вокруг губ молодой женщины.

– Это Педро, – прошептала она. – Он нас убьет.

Малко, на время оставив галантные манеры, бросился к своей одежде и схватил пистолет. За последние несколько лет он выбрался живым из стольких переделок не для того, чтобы его под конец укокошил ревнивый муж. Даже если это полковник.

Мария-Изабель тоже вскочила и схватила вуаль. Голая, как Ева.

Стуки в дверь становились все громче. Вдруг раздался зловещий треск пробиваемой дверной филенки и грохот стремительного вторжения. Малко взвел курок и направил на дверь.

Его партнерша думала о чем угодно, только не о том, что надо одеться...

Дверь с шумом распахнулась, и Малко увидел шестидюймовый кольт Криса Джонса. Сзади маячил силуэт Милтона Брабека, державшего в каждой руке по гаубице.